– Ты можешь хоть на секунду отвлечься от телефона? – раздражённо спросил Александр Гришку.
Тот поднял глаза и через зеркало заднего вида презрительно посмотрел на отца. Александр выглядел жалко: одной рукой он пытался вести покряхтывающую от недостатка солнечной энергии модель «Тестлы», а другой оскабливал с практически лысого черепа остатки жиденьких бесцветных волос. Пару раз хлопнув глазами без ресниц, Гриша вздохнул и, достав питательный батончик с весёлым слоганом «Не тормози – “Уран-3”», снова уткнулся в телефон.
– Ты меня слышишь вообще? – громче проговорил отец, в конце сорвавшись на фальцет – клок безжизненных волос оторвался от его плешивой головы с неожиданной болью. Александр брезгливо повертел его в руках, а потом бросил в утилизатор.
Гриша, в который раз за свою недолгую жизнь пожалев, что родился, демонстративно отбросил телефон в сторону и уныло прошмякал беззубым ртом, что слышит.
– Чего нового в школе?
– Ничего, пап….
– А вы ещё не проходили по…
– Нет, папа, мы ещё не проходили по истории Седьмую Мировую войну! Мы сейчас только на Пятой!
– Это которая из-за коровы?
– Да нет, папа! Из-за коровы была Четвёртая! Ну когда для Твиттера Макрональса в Португалии выбрали слоган «Корова – вот, что я убью».
– Типа экологично?
– Ну типа того. После Третьей-то Мировой, когда Иран жахнул по Пендостану, всё же на сублимат перешли, а тут экологически чистая говядина. Ну Индия и…
– Да я помню, помню. Это я так, тебя проверял, – соврал Александр.
В последнее время у Александра с сыном не клеилось. После того, как Женя, любимая мать и жена, в составе фем-роты специального назначения уехала совершать русскую вендетту в Испанию, лидер правительства которой пригрозил направить два гражданских самолёта в недавно отстроенные высотки Москвы-Сити, Гришка совсем отбился от рук. Сын перестал отвечать на вопросы отца и, несмотря на все запреты, пристрастился к Сюсу – никотиновому аэрозолю, которым подростки брызгали себе подмышки, чтобы избежать неприятного запаха изо рта. По заверениям родителей в их классной беседе в популярном мессенджере «Бункер», уцелевшие американцы (а конкретно кибернезированный Обама, который совсем недавно очнулся от криогенного сна) добавляли туда спайсы, что очень пугало Александра. К сожалению, из-за контузии, полученной им на Седьмой Мировой, он, автор известного слогана «Будущее зависит от цезия», не знал, какие слова подобрать, чтобы поговорить об этом с сыном. К тому же помимо сына у Александра были и другие проблемы, например, ложноножка, которая из-за повышенного радиационного фона начала формироваться у него в районе лопатки. Хоть врач и заверил, что для мужчины его возраста это нормально, Александр очень комплексовал, представляя, какое впечатление произведёт на Женю новый отросток на его теле.
– Осторожно, – закричал Гришка с заднего сиденья.
Александр резко затормозил, так что сынок полетел вперёд и круглой головой ударился о приборную панель, жалобно пискнув. В метре от «Тестлы» прямо на середине дороги стояла огромная толпа Гришиных ровесников с плакатами в руках. Приглядевшись, Александр разглядел на них броские кричалки «Свободу генномодифицированным боровам» и «Мы не Шрёдингер – спасём планету от полураспада».
– Тьфу, бездельники, – злобно бросил мужчина, сдавая назад, чтобы объехать толпу.
– Не бездельники, – гнусаво возразил Гриша, схаркивая зелёную кровь, – они за правое дело борются.
– Сынок, ты веруешь что ли?
– Во что? В то, что Тунберг воскресла после бомбардировки Стокгольма и понесла в мир открывшиеся ей откровения богов природы, назвав себя дочерью экосистемы? Ну конечно, нет.
– Да нет, в идею саму?
Гриша обречённо вздохнул: он знал, что даже если не ответит сейчас, то во время отцовской проповеди молчать не сможет. Решив не растягивать свои мучения, раздражённо, но твёрдо сказал:
– Да, верую. Мне кажется, если бы мы сейчас отказались от атомной энергии и ядерного оружия, а ещё не использовали бы его каждый раз, когда нас кто-то не отметил в Инстаграме или не лайкнул в Твиттере, мне бы не пришлось ходить в школу, где нас щемят мутанты, а тебе уходить с работы, потому что те, у кого две головы, умеют придумывать слоганы лучше одноголовых.
Александр сжал руль так, что у него побелели костяшки. Досчитав до десяти, он припарковал машину на обочине дороги и процедил:
– Выходи.
– Папа, – застонал Гриша.
– Выходи, я сказал! – рявкнул Александр.
Закатив глаза, Гриша вышел из машины. Александр, устало положив голову на руки, просидел так секунд 15, а потом, скорчив разъярённую гримасу, тоже вылез из «Тестлы».
– Ты, Гриша, продукт пропаганды, – заводя сам себя, начал Александр, – это тебе мозги промыли про оружие, а ты и веришь. Хоть одну войну, ты, Гриша, видел? Видел хоть одну войну, отвечай?
– Нет…
– То-то же… А я прошёл всю Седьмую. Даже контузию получил, так что кое-что о жизни знаю. Если мы не бахнем, то нас, Гриша, самих бахнут. Разоружение… Да кто всерьёз это воспримет, когда ситуация такая? Это, получается, в Инстаграме все смогут про друг друга что хотят писать, а в Твиттере всякую фигню постить? Нет, Гриша, если один раз спустить, то потом… потом…
Что было потом, Александр сказать не успел. Как и не успел выслушать Гришку, уже тысячу раз говорившего отцу, что нажатие кнопочки, которая отправит ракеты на Бангладеш, и пробитый во время попойки в честь Победы череп не делают из отца ветерана с контузией. Спорщиков отбросило ударной волной атомной бомбы из Китая. Так Поднебесная отреагировала на твит главы правительства России. Он использовал смеющийся смайлик, своей желтизной напоминающий лицо среднестатистического китайца. Конечно, в ответ тотчас же полетели русские ракеты, но Александру и Саше уже было неважно. Мир скомкал и проглотил их, оставив на память только броскую патриотическую наклейку, которую Александр налепил на «Тестлы» в 2156 году, сразу после Седьмой Мировой. В выжженной атомной пустыне, оставшейся от Москвы, она воинственно ощерилась надписью «17.35–18.20: можем повторить».
Текст: Никита Фуга
Карикатура: Анастасия Евдокимова